1
Ольга Городецкая, историк
Провозглашенная цель нацизма достигнута
07.05.2010 | 21:36
Помимо сказанного раньше есть еще одна причина, почему не могу считать завершение войны праздником – это кошмарный, до конца мало кем осознанный итог этой войны наций. По итогам этой войны в «семье Восточно-Европейских народов» недосчитались одного народа. Навсегда и безвозвратно.
Народы не появляются неоткуда и не исчезают в никуда. Они формируются на субстрате существующих в результате переселений, вливаний, изменения среды обитания и способа жизни, создавая новый язык на базе имеющихся, самобытную культуру, а потом гибнут в результате тех или иных катастроф или медленного выживания соседними народами, умирают или ассимилируются. Национальная культура – явление мощное и хрупкое одновременно. Наличие потомков того или иного народа не достаточно для его сохранения.
Народ, переселенный или переселившийся в иную среду обитания, становится иным народом. (Включая кочевников. Миграции кочевых народов происходят в пределах единой, степной среды обитания, покидая которую, они становились иным народами.) Поэтому все депортации были верным действиями с точки зрения цели уничтожения народа. Народ, утративший свой язык – это тоже уже иной народ. Кровные связи, традиции и верования, среда обитания и язык – только все это сложенное вместе создает народ. Языково-родственные семьи в разных частях света создают разные народы. Литовский язык предельно близок к санскриту, но не потому, что литовцы и индусы, литовцы и арии – один народ.
Я говорю это к тому, чтобы пояснить элементарную мысль: евреи Восточной Европы и евреи Израиля – это разные народы. Российская империя селила евреев на западных границах, создавая буферные области. Нечто сходное делали ее западные соседи, В результате Бобруйск и Витебск, Бердичев и Вильно, Познань, Варшава, Черновцы и Одесса, области восточной Германии и Румынии – были местами, где сформировался особый народ, который принято называть ашкеназами, и которого больше нет вообще. Рассеянные по миру потомки – это уже не тот народ.
Сравните численность еврейского населения любого из этих мест в первой половине 20 века – более 50 % и в целом более 10 миллионов. А сейчас – менее 1 %, и те лишь почти номинальные осколки той культуры, потому что они утратили главный ее атрибут – язык. Ашкеназского населения Восточной Европы больше нет. А поскольку его нет там, то его нет уже нигде. Культура – это такое растение, которое при перенесении на другую почву становится совсем иным.
Рассуждения о том, что еврейский народ все равно жив, не адекватны. Это все равно как, уничтожив весь русский народ, сказать, что славяне все равно живы, потому что есть чехи. Народа, который молился на иврите, но говорил, писал и пел песни на идиш, больше нет. Рассеянные по миру носители языка идиш – это лишь несколько тысяч семей и половина их рассеяна вне исходной среды обитания.
Германия и Советский Союз воевали между собой на землях этого народа. Не по праву государственной принадлежности, а по праву маленького человека, живущего, работавшего на своей маленькой земле и любящего ее. Нацисты открыто провозгласили цель уничтожить этот народ и ее достигли. Теперь Германия пытается возродить свою еврейскую общину – но это уже нечто иное. По стилю жизни и культурному содержанию имеющее мало общего с уничтоженной культурой идиш.
Опять, вы евреи о своем, надоело!
Предвидя такую реакцию, хочу уточнить, что во мне лично сошлась кровь всех трех основных участников истории – еврейская, немецкая и русская. И в этом я вижу свое право обвинять в уничтожении целого народа не «вас», а нас. Если моя еврейская кровь хочет спасения от газовой камеры, то моя немецкая и русская хотят быть вместе с жертвой, лишь бы не оказаться на месте палача.
Кроме того, так уж повезло нашей семье, что никто лично не пострадал по еврейскому вопросу. Мои еврейские предки не избежали сталинских лагерей и ссылок, но не по национальному признаку. Единственно, кто из моих родственников пострадал по национальному признаку – это были немцы. Я не знаю, где и как сгинул мой двоюродный дед Адольф, не знаю, кто пытал его дочерей в лагерях в 40-е. Могу себе представить картину, что пытавший их НКВДшник был родом из Белоруссии, еврей. Он не мог остановить ужасы нацизма и изливал свое бессилие на трех беззащитных молодых женщин, которые были под рукой, за то, что они немки, убил их мужей, детей. Это еще одна иллюстрация к тому, что на войне не бывает правых, преступны все. Особенно на той войне.
Мои еврейские предки еще при Николае II как специалисты покинули зону оседлости, жили в Москве, по сути ассимилировались, в семье не говорили на идиш. У меня нет близких, оставшихся в Белоруссии и попавших в газовую камеру. Поэтому то, о чем я говорю - это не моя история, не история конкретно моей семьи. Это просто объективная история.
Был народ. Что мы о нем помним? Что в культуре этого народа был Шагал, был Бабель, Михоэлс. Вот и почти все. Сколько было поэтов и прозаиков, писавших на идиш. Вся эта литература навсегда мертва. Если живопись можно смотреть вне языка, то литературы вне языка нет. Были фильмы на идиш, газеты – совсем недавно. Чего только не было. И погибло безвозвратно буквально в течение одного поколения.
Многие из нас любят петь Хава-нагилу, Идиш-маму, Тум-балалайку и Бублички. Но народа, создавшего эти песни больше нет среди нас. И это надо сказать себе честно.
Те, кого называют ашкеназами, жили на своей земле, не по государственной принадлежности, а по собственности маленького человека. Титульные нации шпыняли их, напоминая о государственной принадлежности, но они все-таки жили и любили свои места. Уживались с соседями, и мало кто торопился уехать в неведомую Палестину или в Америку. Тогда их стали давить сильнее, выдавливать в полную ассимиляцию, в Палестину, Америку, или в Биробиджан. Но народ все-таки жил. Пока не пришли нацисты с их программой «окончательного решения еврейского вопроса». Не численно убили миллионы евреев (как было убито много людей других народов), а вырезали целый самоценный ашкеназский народ. Вырезали настолько, что выжившие осколки уже не хотели больше жить на этих землях. Хотели уехать навсегда и забыть идиш, как язык, связанный со страшной историей унижения и уничтожения.
Как бы не были многочисленны потомки ашкеназов, живущие во всех странах мира, они уже не составляют того народа Восточной Европы.
Не сожженные в газовых камерах, они бы остались на своих землях, если бы соседи христианской или коммунистической веры поддержали бы их чуть больше. Послевоенная политика СССР могла бы сохранить этот народ, хоть и сильно поредевший, но еще не забывший язык. Однако у «победившего фашизм» народа были иные цели. Сталин как верный союзник Гитлера взял на себя окончательное завершение его программы. Чудом уцелевшие осколки осколков уже сами больше не хотели быть тем народом.
Это история полного уничтожения одного из народов, одной из культур Восточной Европы, история длинной в одно поколение.
Осколки этого народа разбросаны по всему миру, и уже не составят целого. Народа языка идиш, живописи Шагала, литературы Бабеля, театра Михоэлса, народа Хава-нагилы уже нет и это не восстановимо. Умершие народы не воскресают. В новой общности народа Израиля последние годы пытаются вспомнить идиш, предлагая его учить в школах, но это мало перспективно. Молодым израильтянам актуальнее и нужнее учить арабский.
Как народы, языки и культуры становятся мертвыми? А вот именно так. Еще живы люди, которые помнят, что идиш был живым языком, а он уже мертв.
Два главных участника войны – Германия и Россия совместно, хоть и в разных пропорциях, осуществили программу Гитлера и совместно победили надоевших ашкеназов. И вот теперь, спустя десятилетия, Германия склоняет голову и пытается воскресить невоскрешаемое. А Россия празднует победу.
Лехаим.
07.05.2010 | 21:36
Помимо сказанного раньше есть еще одна причина, почему не могу считать завершение войны праздником – это кошмарный, до конца мало кем осознанный итог этой войны наций. По итогам этой войны в «семье Восточно-Европейских народов» недосчитались одного народа. Навсегда и безвозвратно.
Народы не появляются неоткуда и не исчезают в никуда. Они формируются на субстрате существующих в результате переселений, вливаний, изменения среды обитания и способа жизни, создавая новый язык на базе имеющихся, самобытную культуру, а потом гибнут в результате тех или иных катастроф или медленного выживания соседними народами, умирают или ассимилируются. Национальная культура – явление мощное и хрупкое одновременно. Наличие потомков того или иного народа не достаточно для его сохранения.
Народ, переселенный или переселившийся в иную среду обитания, становится иным народом. (Включая кочевников. Миграции кочевых народов происходят в пределах единой, степной среды обитания, покидая которую, они становились иным народами.) Поэтому все депортации были верным действиями с точки зрения цели уничтожения народа. Народ, утративший свой язык – это тоже уже иной народ. Кровные связи, традиции и верования, среда обитания и язык – только все это сложенное вместе создает народ. Языково-родственные семьи в разных частях света создают разные народы. Литовский язык предельно близок к санскриту, но не потому, что литовцы и индусы, литовцы и арии – один народ.
Я говорю это к тому, чтобы пояснить элементарную мысль: евреи Восточной Европы и евреи Израиля – это разные народы. Российская империя селила евреев на западных границах, создавая буферные области. Нечто сходное делали ее западные соседи, В результате Бобруйск и Витебск, Бердичев и Вильно, Познань, Варшава, Черновцы и Одесса, области восточной Германии и Румынии – были местами, где сформировался особый народ, который принято называть ашкеназами, и которого больше нет вообще. Рассеянные по миру потомки – это уже не тот народ.
Сравните численность еврейского населения любого из этих мест в первой половине 20 века – более 50 % и в целом более 10 миллионов. А сейчас – менее 1 %, и те лишь почти номинальные осколки той культуры, потому что они утратили главный ее атрибут – язык. Ашкеназского населения Восточной Европы больше нет. А поскольку его нет там, то его нет уже нигде. Культура – это такое растение, которое при перенесении на другую почву становится совсем иным.
Рассуждения о том, что еврейский народ все равно жив, не адекватны. Это все равно как, уничтожив весь русский народ, сказать, что славяне все равно живы, потому что есть чехи. Народа, который молился на иврите, но говорил, писал и пел песни на идиш, больше нет. Рассеянные по миру носители языка идиш – это лишь несколько тысяч семей и половина их рассеяна вне исходной среды обитания.
Германия и Советский Союз воевали между собой на землях этого народа. Не по праву государственной принадлежности, а по праву маленького человека, живущего, работавшего на своей маленькой земле и любящего ее. Нацисты открыто провозгласили цель уничтожить этот народ и ее достигли. Теперь Германия пытается возродить свою еврейскую общину – но это уже нечто иное. По стилю жизни и культурному содержанию имеющее мало общего с уничтоженной культурой идиш.
Опять, вы евреи о своем, надоело!
Предвидя такую реакцию, хочу уточнить, что во мне лично сошлась кровь всех трех основных участников истории – еврейская, немецкая и русская. И в этом я вижу свое право обвинять в уничтожении целого народа не «вас», а нас. Если моя еврейская кровь хочет спасения от газовой камеры, то моя немецкая и русская хотят быть вместе с жертвой, лишь бы не оказаться на месте палача.
Кроме того, так уж повезло нашей семье, что никто лично не пострадал по еврейскому вопросу. Мои еврейские предки не избежали сталинских лагерей и ссылок, но не по национальному признаку. Единственно, кто из моих родственников пострадал по национальному признаку – это были немцы. Я не знаю, где и как сгинул мой двоюродный дед Адольф, не знаю, кто пытал его дочерей в лагерях в 40-е. Могу себе представить картину, что пытавший их НКВДшник был родом из Белоруссии, еврей. Он не мог остановить ужасы нацизма и изливал свое бессилие на трех беззащитных молодых женщин, которые были под рукой, за то, что они немки, убил их мужей, детей. Это еще одна иллюстрация к тому, что на войне не бывает правых, преступны все. Особенно на той войне.
Мои еврейские предки еще при Николае II как специалисты покинули зону оседлости, жили в Москве, по сути ассимилировались, в семье не говорили на идиш. У меня нет близких, оставшихся в Белоруссии и попавших в газовую камеру. Поэтому то, о чем я говорю - это не моя история, не история конкретно моей семьи. Это просто объективная история.
Был народ. Что мы о нем помним? Что в культуре этого народа был Шагал, был Бабель, Михоэлс. Вот и почти все. Сколько было поэтов и прозаиков, писавших на идиш. Вся эта литература навсегда мертва. Если живопись можно смотреть вне языка, то литературы вне языка нет. Были фильмы на идиш, газеты – совсем недавно. Чего только не было. И погибло безвозвратно буквально в течение одного поколения.
Многие из нас любят петь Хава-нагилу, Идиш-маму, Тум-балалайку и Бублички. Но народа, создавшего эти песни больше нет среди нас. И это надо сказать себе честно.
Те, кого называют ашкеназами, жили на своей земле, не по государственной принадлежности, а по собственности маленького человека. Титульные нации шпыняли их, напоминая о государственной принадлежности, но они все-таки жили и любили свои места. Уживались с соседями, и мало кто торопился уехать в неведомую Палестину или в Америку. Тогда их стали давить сильнее, выдавливать в полную ассимиляцию, в Палестину, Америку, или в Биробиджан. Но народ все-таки жил. Пока не пришли нацисты с их программой «окончательного решения еврейского вопроса». Не численно убили миллионы евреев (как было убито много людей других народов), а вырезали целый самоценный ашкеназский народ. Вырезали настолько, что выжившие осколки уже не хотели больше жить на этих землях. Хотели уехать навсегда и забыть идиш, как язык, связанный со страшной историей унижения и уничтожения.
Как бы не были многочисленны потомки ашкеназов, живущие во всех странах мира, они уже не составляют того народа Восточной Европы.
Не сожженные в газовых камерах, они бы остались на своих землях, если бы соседи христианской или коммунистической веры поддержали бы их чуть больше. Послевоенная политика СССР могла бы сохранить этот народ, хоть и сильно поредевший, но еще не забывший язык. Однако у «победившего фашизм» народа были иные цели. Сталин как верный союзник Гитлера взял на себя окончательное завершение его программы. Чудом уцелевшие осколки осколков уже сами больше не хотели быть тем народом.
Это история полного уничтожения одного из народов, одной из культур Восточной Европы, история длинной в одно поколение.
Осколки этого народа разбросаны по всему миру, и уже не составят целого. Народа языка идиш, живописи Шагала, литературы Бабеля, театра Михоэлса, народа Хава-нагилы уже нет и это не восстановимо. Умершие народы не воскресают. В новой общности народа Израиля последние годы пытаются вспомнить идиш, предлагая его учить в школах, но это мало перспективно. Молодым израильтянам актуальнее и нужнее учить арабский.
Как народы, языки и культуры становятся мертвыми? А вот именно так. Еще живы люди, которые помнят, что идиш был живым языком, а он уже мертв.
Два главных участника войны – Германия и Россия совместно, хоть и в разных пропорциях, осуществили программу Гитлера и совместно победили надоевших ашкеназов. И вот теперь, спустя десятилетия, Германия склоняет голову и пытается воскресить невоскрешаемое. А Россия празднует победу.
Лехаим.
