Немного о себе

Часть седьмая. Юность, первая любовь.

Начиная с восьмого класса, у нас началась совсем другая, взрослая жизнь. Мы стали уже осмысленно отвечать за каждое, даже в шутку , сказанное слово, мы научились по взрослому думать, ведь каждому из нас было не менее четырнадцати лет. С нами начали советоваться, да и мы иногда могли что-то дельное подсказать, мы это чувствовали. Многие из бывших наших соучеников уже были студентами техникумов, некоторые перешли в другие школы, некоторые переехали в другие города, жизнь начала налаживаться и мы все это почувствовали.К нам в город передислоцировалась новая воинская часть, вместо автошколы, в Калинковичах разместилось военное автомобильное училище. В городе началась новая жизнь, появились новые люди — офицеры, их жёны, ну а в школе, естественно дети военнослужащих. Да и кампания наша в этой связи значительно изменилась. Многие из ребят, детей военных учились в старших классах, многие вместе с нами в знаменитом девятом В. В начале мы присматривались друг к другу — ведь наша компания в основном состояла из еврейских детей и детей хорошо нам знакомых. Ну а здесь-посторонние, да ещё и они друг друга толком не знали. В Калинковичи открылся детский дом, появилось много беспризорных детей, не только в городе, но и в близлежащих деревнях Дети в детском доме росли, окрепли и, естественно стали появляться на улице с агрессивными намерениями, отбирали у детей еду, сладости, иногда дело доходило до мордобойства.

Калинковичи является крупным железнодорожным узлом, соединяющий Москву и Ленинград с Югом России и Украины. Через Калинковичи ходили поезда на Запад, в восточную Европу- Германию Польшу, Чехию... Отстроилась и окрепла инфраструктура железной дороги: отстроили вокзал, построили дома для железнодорожников, люди стали жить лучше, особенно выделялись железнодорожники, у них даже появились свои магазины, поликлиника, детские сады и даже школа. Дети железнодорожников почувствовали себя хозяевами города. Детдомовцы чувствовали себя хозяевами на своей территории, в центре города. Дети военнослужащих вели себя скромнее и скорее принимали сторону городских.

Вот в такой обстановке и начинались разборки, одни против других. Компромисса не могло быть — никто не хотел уступать ЛИДЕРСТВА на своей территории. И тогда решили играть в футбол между собой, проигравших, естественно освистывали и унижали, а выигравшие были, КАК правило ребята-железнодорожники, их было много и они были очень дружны между собой, а главное значительно старше нас и физически сильнее. Ну и в футболе понимали больше, чем мы. Но, когда к нам приезжали родственники из Ленинграда, Москвы, Речицы — МЫ собирали сильную команду и, однажды, впервые выиграли у железнодорожников забив им три безответных гола, два из них забил мой брат из Речицы, ещё один внук Кацнельсона из Ленинграда. После поражения проигравшие никак не могли придти в себя, они недоумевали, как это так! А когда выяснилось, что за нашу команду играли не городские, а приезжие, началась очень сильная драка, вмешалась милиция, нас еле разняли. Но после поражения, а главное нашей победы, самолюбие наших извечных обидчиков поубавилось, так как и в их команде было много подставных игроков.

Мы росли, возмужали, постепенно ребята из разных кампаний начали дружить, мы стали терпимо относиться друг к другу и через год-два с помощью более взрослых ребят, у нас отношения намного улучшились. Мы попрежнему играли в футбол, шахматы, карты друг против друга, но уже без драк и оскорблений.

Ну, а компания наша жила прежней жизнью. Утром — школа, днём — уроки, а вечером — танцульки. К нам подключились ребята из военного городка — Мила Хомячкова, Галя Уваева, Толя Тотунов, Клара Бирфас, Ида Бененсон. Мы стали более сплочёнными. Но, что интересно, буквально до 15 лет, никто из нас даже и не помышлял о поцелуях, обнимок или близости с девочками. Мы жили как одна семья, нам было интересно и нам этого было достаточно.

Став постарше, мы начали чувствовать не только простую дружбу, но и некоторое влечение друг к другу.Мы стали уединяться, что раньше за нами не наблюдалось, некоторые из нас стали целоваться с девочками, а они отвечали взаимно, у некоторых стала появляться ревность — мы становились мужчинами, а наши девочки — дамами. Девчата наши уже давно приобрели женские формы, стали пользоваться вне школы пудрой, духами, одеколоном, стали следить за своим внешним видом и манерами, ну а мы, конечно, не хотели от них отставать и тоже начали бриться, одеколониться. лучше одеваться, чем вызывали интерес у родителей и взрослых, и немалые финансовые затраты. Нам стали покупать красивую одежду, шмотки стали привозить из Центра СССР, появилась музыка в стиле БЛЮЗ, мы танцевали ТВИСТ, слушали песни Вертинского, Шульженко, танцевали РОК-Н-РОЛЛ. Попрежнему собирались кампаниями и организовывали танцы в любом месте, даже в лесу. Чаще собирались у Ани Миневич, мама её принадлежала к семейству Бурдо, впоследствии, как оказалось родственников моих сватов (родителей мужа нашей дочери Анечки — Славы). Вот уж воистину МИР ТЕСЕН. Я же начал приглядываться к Ане, мы стали более чаще общаться и первый мой поцелуй был именно с ней. Она была очень красивая девушка, с выразительными и нежными чертами лица. Её улыбка была удивительно привлекательна, выглядела она как-то очень уж хорошенькой. Мы симпатизировали друг другу и несмотря на то, что никогда я не говорил о любви, она это чувствовала и понимала.Окружающие нас ребята это тоже поняли и нам создавали условия для уединения. Сложились и другие пары.

О них умолчу, так как у каждого своя жизнь и свои проблемы. Я же пишу о себе только потому, что уж очень несчастной оказалась дальнейшая судьба моей первой любви — Анечки Миневич. Забегая на пару лет вперёд: после окончания школы, Аня поехала в Могилёв, где поступила в техникум связи. Там познакомилась со своим будущим мужем. Была очень счастлива в браке. И несмотря на то, что жили они в начале в общем, а потом в семейном общежитии, у них родилась красавица дочка. После окончания техникума уже с семьёй, Аня вернулась в Калинковичи, поначалу жили с семьёй Бурдо, затем построили себе дом, жили счастливо несколько лет... и вдруг Аня тяжело заболела. Спасти её не удалось, остались любимый муж Яша и дочь.

Уже перед самым окончанием школы, каждый из нас стал задумываться о своей дальнейшей жизни. Все не только мечтали о будущем, но и целенаправленно готовились к ней.

У меня, к счастью, сохранилось несколько фотографий того периода, которые я представляю читателям. Мне бы очень хотелось, чтобы этот ряд фотографий был расширен и я обращаюсь к нашим одноклассникам и соученикам первых послевоенных лет откликнуться на эту главу и переслать мне сохранившиеся у Вас фото тех лет.

Особенно я обращаюсь к моим прямым родственникам, Розе, Нёме Маликину, Семёну и Мише Фурманам (моим братьям), Семёну Фурману из Нацарет-Элита, Борису Фурману из Могилёва, Илье Голод, Гутникам, землякам-калинковичанам, которые знали или слышали о нас и обо мне лично в то первое послевоенное время. Возможно ещё живы люди, с которыми мы были в эвакуации или их дети знают, что нибудь от их родителей — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

Отдельное спасибо Люсе, моей настоящей подруге детства, за поддержку и представленные фотографии. В настоящее время Люся с мужем и семьёй сына живёт в Канаде, в Торонто и является моей соседкой. Как в те далёкие времена мы сохранили прежнюю дружбу. Часто звоним друг другу, навещаем, поддерживаем .

И конечно, НАС ОБЪЕДИНЯЕТ ПРЕЖНЕЕ ГЛУБОКОЕ ЧУВСТВО — ЭТО ЛЮБОВЬ К РОДНОМУ КРАЮ, ЛЮБОВЬ К КАЛИНКОВИЧАМ!

Будучи в Израиле, я часто встречался с Калинковичанами. Например, Фима Голод был у меня на проводах в Канаду в 2004 году, а в 2005 мы с ним вновь встретились в Гиват-Ольге (Израиль), когда я приезжал туда по делам. Встречался неоднократно с Розой Шульмам, Лёвоё Шульман, Валей Горелик, Раей Винокур, Фирой и Маней Лерман. Очень жаль, что не пришлось встретиться с Изей Вольфсон, но скорее обстоятельства не позволили нам встретиться, ведь мы уже ехали на встречу, но....

А на свадьбе у моего племянника Олега Фурмана, я получил такой заряд молодости, что он у меня в памяти до сих пор. Почти вся улица Калинина была на свадьбе... У меня сохранилась фотография калинковичан, какими мы стали 50-55 лет спустя. Со многими из них я не виделся более 30-ти лет.

Я обращаюсь ко всем, изображённым на этом фото, Оно выполнено по моей просьбе и из моего фотоаппарата! Вспомните о Калинковичи и сообщите мне. Координаты мои Вы узнаете на моём вебсайте. Жду от Вас добрых вестей и очень надеюсь на взаимное сотрудничество.

Эту главу я хочу закончить стихотворением о нашем родном крае — Полесье и нашем любимом Калинковичи.

А всё-таки жалко, что нет тех Калинкович
До боли родного такого Полесья
Хоть город на месте и улицы те же
Да вот только Люди встречаются реже.

А нет Полешуков и города нету
Как будто попал на чужую планету,
Здесь пришлый народ, значит пришлое сердце,
И люди безвкусны, как пища без перца

Не хочется им открывать свои души,
На брёвнах присесть и МАЙСЫ послушать,
Вздохнуть этот воздух полыни и мёда,
Наверно настала ДРУГАЯ ПОГОДА!

Не станем бросать в наши судьбы монету —
Ушёл КАРАВАН. Возвращения НЕТУ!
Рукой лишь махнём из заоблачной ДАЛИ
ПОЛЕССКОМУ КРАЮ, что МЫ ПОТЕРЯЛИ!

Вениамин Форман
2008 год, июль, Канада, Торонто